А в "Полянах" сейчас мороз.
-19.

Выходишь значит, вдыхаешь ртом воздух, и понимаешь, что жизнь хороша...
Бодрит)

---

Для "Над Облаками", можно не читать.

Кареты въехали на широкое кольцо газона у подножья холма и остановились. Долго стояли в молчании и неподвижности, дожидаясь какого-то урочного часа. С разных сторон на улицу выезжали кареты; останавливались поодаль и тоже ждали. Наконец наступил полдень. Из карет стали выходить люди. Они шли к дому — от каждой кареты по два силуэта.
- В каждой паре, - пояснил Зегенхайму Габранс, - один — из общества «серьёзных людей», второй - телохранитель. Видишь, телохранители несут сундучки? Там - деньги. И кроме сундучка телохранитель не должен иметь ничего. Это строгое правило: никакого оружия. Внутри всем придётся раздеться по пояс, так что ты тоже оставь здесь, на сиденье, все, какие имеешь, ножи или другие предметы убийства.
- А вот и Везунчик! — закричал какой-то весёлый и развязный человек (похоже, он был слегка пьян), направляясь к Зегенхайму и его спутнику. — Здравствуй, Везунчик!
- Пошёл в пустоту, Базилло, — демонстративно неуважительно откликнулся на приветствие спутник Зегенхайма, сбрасывая, однако, на руки пьяненькому весельчаку свой длинный дорожный плащ.
Базилло, как ни странно, не обиделся и даже не смутился. Подхватив плащ, он проворно накинул его на один из стоящих в ряд у стены манекенов. Потом заторопился к следующей входящей в холл паре.
- А вот и Глустор! — весело крикнул он, — привет, Глустор! — И Зегенхайм услышал раздавшийся за спиной хрипловатый, с подвизгом, голос:
- Пошёл в Пустоту, Базилло!
В это время раздался звук скрытого гонга, как будто ударили в медный поднос размером с мельничное колесо, и тяжёлая, зелёная с жёлтым бархатная портьера в глубине холла стала разъезжаться на две стороны. За ней открылась уходящая вверх, на второй этаж, блистающая белым мрамором лестница с зелёным, по всей длине, и с золотой каймою, ковром. Лестница была освещена двумя рядами часто выставленных светильников.
И вот пришли, как понял Габранс, к конечной цели: небольшой комнате, обставленной с неописуемой роскошью. С потолка, по углам, свисали четыре серебряных канделябра, в каждом из которых горело по два, примерно, десятка свечей. Вдоль стен стояли малахитовые диваны, камень которых на сиденьях и спинках закрывали мягкие толстые набивки, обтянутые малиновой кожей. В центре комнаты находился серебряный круглый бассейн с грифоном, изо рта-клюва которого струился тёмно-рубиновый ручеёк. Вокруг бассейна, обручем, расположился стол из зелёного же малахита, в поверхность которого было врезано широкое цельнолитое золотое кольцо. Его чарующий, жаркий, пугающий блеск затеняли расставленные прямо по золоту фарфоровые чёрные чарки, перемежаемые раскрытыми табакерками с разными сортами окровского табака и фарфоровыми же овальными блюдами с привезёнными с границ курительными трубками.
Все телохранители заученно отошли к одной из стен и расселись на малиновые сиденья. Гости же отправились к другой стене (кто-то взял чарку, зачерпнул ею из бассейна и, выпив, сказал: «о, сегодня гирувеганское!»), и вдруг — Зегенхайм стоял у входа и смотрел — стали снимать одежды и сбрасывать их на диваны. Когда на малиновые сиденья легли нательные, голландские дорогие рубахи, гости сняли и обувь. И затем, забрав у телохранителей сундучки, в чулках, неслышно ступая, прошли к действительно конечной цели затейливого вояжа: в открывшуюся за отъехавшей в сторону дверью соседнюю комнату.
Рыцарь ввалился вслед за Габрансом в эту же комнату. В компании телохранителей кто-то охнул, — на Зегенхайма оглянулись, — и вдруг один из гостей рассмеялся:
- Новичок! Ну, пусть осмотрится на первый раз, а, джентльмены?
- Какой преданный! — так же со смехом вторили ему. — Ну, думаю, пусть?
И ещё кто-то откликнулся:
- Да ладно. Только к столу чтобы не приближался!
Габранс обернулся и сказал:
- Возьми стул, сядь у стены за моей спиной и исчезни.
Его "охранник" кивнул и сделал, как было сказано.
В комнате было разительно пусто. Только простой, из толстых дубовых плах, круглый стол и стулья вокруг него. («На столе как будто демоны орехи кололи», — подумал Зегенхайм, заметив и оценив состояние дубовой столешницы.) Больше, если не считать зелёной шёлковой драпировки на стенах и таких же четырёх канделябров, в ней ничего не было.
Когда обнажившиеся по пояс гости расселись за столом и положили на столешницу руки, вошёл, ковыляя, некто слепой. Непонятного возраста, с тёмными впадинами выколотых или выжженных глаз, в зелёной ливрее. В руках у него был ларец. Довольно уверенно дойдя до стола, он утвердил на краю его этот ларец и, раскрыв, стал из него что-то выбрасывать. Зегенхайм всмотрелся: какие-то похожие на небольшие табакерки бумажные пачечки. Сидящие за столом потянулись и взяли себе по одной. После этого слепец собрал лишние пачечки обратно в ларец, а на стол выставил стеклянную колбу, которую перевернул — и быстро поднял. Под ней мелькнула и замерла маленькая ящерица жёлто-песочного цвета. Секунду помедлив, она текучей стрелой метнулась к краю стола и, прыгнув на пол, исчезла. Тот, мимо кого она пронеслась, радостно хохотнул и бросил на середину стола свой «табакерочный» свёрток.
-К удаче! - громко сказал он, на что Глустор с досадою кашлянул, а слепец, собрав возвращённые ему пачечки, достал вовсе уж неуместные здесь предметы: молоток и длинный, в три грани кованный гвоздь.
Тот же, мимо которого пробежала ящерица, снова взял в руки свёрток и, надорвав обёртку, обнажил новенькие, мелованного картона игральные карты. Наскоро стасовав, он выложил их в три ряда.
- Пятая! - крикнул Глустор, и после этого все по очереди так же стали называть цифры.
«Счастливчик» брал указываемые карты и складывал их в стопку. Когда в его руки вернулась последняя, он передал стопку слепцу. Тот наощупь, над самым столом — чтобы никто не увидел картинку на нижней карте — старательно перетасовал. И затем всё повторилось: три ряда, цифры по очереди, и затем раздались голоса:
- Стасовано!
- Стасовано!..
И вдруг кто-то сказал:
-Ещё раз!
«Счастливчик» безропотно разложил по столу всю колоду и снова; по указаниям в очередь, всю собрал. После этого уже все сказали «стасовано». И тогда слепец, чуткой рукой отыскав колоду, продвинул её в центр стола и, наставив гвоздь, несильно взмахивая молотком, пробил её насквозь и пришпилил к столешнице. И вдруг повисла мёртвая тишина! Её особенно подчёркивал шаркающий в отдалении шорох шагов удаляющегося слепого. У Глустора нервно дрожали длинные, суставчатые, похожие на паучьи, тонкие пальцы.
- Что же, - дребезжащим взволнованным голосом разбил тишину Глустор. - Антэ - по пять тысяч?
И тотчас, как расколдованные, сидящие за столом зашевелились и завздыхали. Застучали крышки стоящих у ног сундуков. На стол посыпалось золото. Сначала каждый владелец складывал его возле себя, но потом, старательно пересчитав, выдвигал к центру, к колоде с торчащим над ней трёхгранным железным «чёртовым» пальцем. Когда звон монет прекратился, тот, вблизи которого пробежала ящерица, медленно протянул руку к колоде и, отслоив от неё верхнюю карту, потянул на себя, разрывая её от центра до края об одну из граней гвоздя. Остальные — по часовой стрелке — так же вытянули себе по одной карте. Так, в безмолвии, нарушаемом лишь шелестом учащённого дыхания, сидящие за столом набрали в цепкие руки по пять рваных карт. Всмотревшись в них, стали обмениваться короткими, но, очевидно, полными значения фразами:
- Играю.
- Мне - две (и, отложив поближе к золоту две свои карты, сказавший это протянул руку и оторвал две новые - на замену).
- Одну. (И оторвал одну.)
- Четыре. (Это Габранс) «Ого!» - непроизвольно отреагировал кто-то.
- Пас.
- Пас.
- Играю.
Двое сказавших «пас» заученным, небрежным движением отодвинули свои карты и с интересом, и не без зависти посматривая на оставшихся игроков, стали переговариваться:
- Двое играют на своих! Похоже, и у одного, и у второго сильный приход.
- Мистер Трэк поменял лишь одну. Значит, в четырёх оставленных игра уже есть.
- Жирондон взял две. Тут — сомнительно…
- Нет, но Везунчик! Он же никогда не рискует, а тут — сбросил четыре!
- Везунчик, похоже, надеется на свой талисман.
Все немного нервно рассмеялись.
Между тем взявшие себе дополнительные карты заплатили за них (холмик золота увеличился) и, подняв лица, стали смотреть друг другу в глаза.
-Десять тысяч! - проскрипел горбун, поднимая из-под стола зажатые в сухих длинных пальцах два кошеля.
- Уравниваю и добавляю пять, - произнёс Жирондон.
- Уравниваю, - сказал Сонливец. - Обратите внимание - кладу пятнадцать.
- Уравниваю и добавляю десять! - с нервной, пульсирующей, и оттого дёргающей всё лицо улыбкой, проговорил Габранс. - Обратите внимание - кладу двадцать пять.
- Пас, - недовольно сказал последний и бросил карты, с тоской посмотрев на свою поставленную на кон горочку золота.
- О-хо!! - злорадно воскликнул Глустор. - Монтгомери сказал «пас»!
- Итак? - спросил Габранс, поочерёдно глядя на оставшихся троих соперников.
- Пас, - сказал Жирондон и отложил карты.
- Пас, - с усилием сглотнув, сказал и Сонливец.
- Уравниваю до двадцати пяти и вскрываю! - прошипел злорадно Глустор.
Добавив денег, он с торжествующей улыбкой открыл карты.
- А!-А!-А! - с одобрением и в то же время многозначительно отреагировал один из выбывших в самом начале игроков. - Не зря мистер Трэк заменил только одну.
- Четверо! - сообщил победно горбун. - Заменил одну, да и ту мог просто выбросить! Вот они, с самого начала пришли - все четыре!
На столе перед ним лежали четыре дамы, и отдельно — семёрка, с нарисованным символом Океанской девы.
- Четверо, мистер Трэк, - произнёс Габранс, - это весомо. Только вы, вероятно, считаете, что если меняешь целых четыре карты - то неизменно приходит всякая подлая мелочь? Да, такая ко мне и пришла. Но как пришла, обратите внимание!
И Везунчик, под хор стонов и восклицаний открыл «мелочь»: двойку, тройку, четвёрку, пятёрку — и туза. Даже неопытный в карточных играх Зегенхайм сообразил, что это очень весомо, так как все карты были одной, помеченной красными огоньками, масти.
-Династия! - отчаянно простонал Глустор. - Мои деньги!!
-Успокойтесь, владелец «Четверых»! - сказал раскрасневшийся Габранс, сгребая со стола золото и сбрасывая его вниз, в свой сундук. - В любви повезёт...
-Как хорошо, что я поосторожничал! - вскричал Жирондон, переворачивая свои карты картинками вверх.
- О, гарнизон! - оживился Сонливец. - И у меня!
Он выложил свои карты рядом с картами Жирондона, и если у того было три короля и две десятки, то у Сонливца - три восьмёрки и два туза.
- Ну что же, — подвёл итог Жирондон. — Везунчик взял восемьдесят восемь тысяч. Ну, на то он и Везунчик. Мистер Трэк «продул» тридцать одну тысячу, я - двадцать две, Сонливец - двадцать. Остальные - по пять. Ровная игра, джентльмены. Но обратите внимание, как пошла карта! Два гарнизона, четверо и династия - в один кон! Такое начало грозит этот день сделать памятным!
Игроки встали, вышли из-за стола и направились в соседнюю комнату, где находились их телохранители. Встав вкруг бассейна, зачерпнули и выпили терпко пахнущей рубиновой жидкости. Появился слепец и зашаркал в покинутое помещение. Когда компания в него вернулась, оно уже имело первоначальный вид.
Зегенхайм вышел в комнату с бассейном. Его встретили осторожные усмешки остальных телохранителей: «выпроводили выскочку!» Но, когда он обнажился до пояса, лица наёмных бойцов вытянулись, а усмешки пропали. То же произошло и с игроками, когда Зегенхайм вернулся и сел на стул у стены, за спиной Габранса.
- Однако, к делу, джентльмены! - недовольно скрипнул горбун, указывая узловатым «паучьим» пальцем на стоящего поодаль в почтительном ожидании носителя ящерицы.
Ящерица - такая же песочно-жёлтая, но с едва заметным зеленоватым отливом — пробежала между Монтгомери и Сонливцем.
- Пожалуй, спорно, - сказал Сонливец.
- Монету, - пожал плечами Монтгомери. - Мой - аверс.
- Мой - реверс, - согласно кивнул Сонливец.
Бросили на стол монету, и она, покрутившись, легла аверсом вверх.
- Монтгомери - первое слово, - проскрипел слегка пьяный Глустор Трэк.
Вновь под пристальными взглядами всех присутствующих были стасованы карты, и гвоздь пронзил и пришпилил колоду к столу. «Казалось бы — мелочь, — подумал Зегенхайм, — а как надёжно. Такую карту не передёрнешь.»
- Антэ - по пять тысяч? - поинтересовался Монтгомери.
- Пусть будет по пять, - согласно ответили ему сидящие за столом.
Застучали крышки денежных сундуков. Зазвенело на столешнице золото. Игроки отшпилили себе по пять карт. Примолкли.
- Это закон! - с досадой проговорил Жирондон. - Если в первом кону всем пришла сильная карта, то в следующем - одни клочки… Пас! - и он бросил недалеко перед собой свои карты.
- Даже поменять не попробовал? - спросил его Сонливец. - Ведь пять тысяч теряешь…
- Менять уже поздно! - почти взвизгнул Трэк. - Он сказал уже «пас»! Слово сказано!
- Я и не спорю, уважаемый Трэк, - примирительно-насмешливо произнёс Жирондон. - Я всегда помню, что говорю.
- Да, клочки не склеишь, - вздохнул Монтгомери и, откладывая карты, разочарованно выдавил: - пас.
-Пас, - не решился на игру и Габранс, не унявший ещё трепетной дрожи от недавней удачи. - Лучше пары ничего в этом кону не придёт.
После замены карт «отдали» игру ещё двое. Теперь на деньги, внесённые в банк, претендовали лишь горбун Трэк и Сонливец. Если идти по часовой стрелке от Монтгомери, слово было за Сонливцем. Помедлив для важности, он сказал:
- Добавляю сорок пять тысяч!
За столом раздались одобрительные восклицания, - впрочем, негромкие, вполне приличествующие светской компании.
- Ты блефуешь, - неуверенно проскрипел Глустор, вонзившись взглядом в «рубашки» карт своего визави - как будто хотел сквозь картон рассмотреть их лицевые стороны.
- Отчего же, мистер Трэк, - спокойно ответил Сонливец. - Я считаю, что у меня весьма хорошая карта.
- Ты блефуешь! — скрипнул зубами Трэк и, положив карты на край стола, полез в свой сундук. — Уравниваю твои сорок пять и добавляю пятнадцать!
- Очень хорошо, - так же положив карты на край, ответил Сонливец и поднял и поставил на стол свой сундук. - Уравниваю ваши пятнадцать и добавляю (он выложил всё содержимое своего сундука)… семьдесят три с половиной.
- Ка-ак!.. — поперхнулся Глустор.
Его длинные подвижные пальцы стали метаться, судорожно ощупывая то свои выложенные рубашками вверх карты, то сундук, то свою выступающую острым клином цыплячью голокожую грудь.
- У меня только… пятьдесят девять!
- Вы правила знаете, мистер Трэк, - жёстко произнёс в напряжённой тишине выложивший деньги Сонливец. - Или уравнивайте мои семьдесят три с половиной, или говорите «пас».
- Но у меня… такая карта… джентльмены! — он поднял лицо, выпучив глаза, полные мольбы и страдания. - Не одолжит ли мне кто-нибудь из вас четырнадцать с половиной тысяч? А, мистер Наррот, мистер Монтгомери! Это же смешная сумма! Как только вскроем карты, я немедленно верну - вдвое, втрое…
- Мы охотно ссудим вас средствами, мистер Трэк, - с достоинством заявил Монтгомери. - Но только после того, как вы закончите игру. Правила игры - тем более в нашем обществе - это больше, чем закон.
- Проклятье!! - завопил Глустор. - Но у меня… - он открыл и выбросил перед собой карты, -королевский двор!
- О, какая редкая карта! - восхищённо произнёс кто-то.
На столе, открытые взглядам всех, лежал "королевский двор": земляные туз, король, дама, валет и десятка.
- Но, мистер Трэк, если вы не в состоянии уравнять мою ставку, - с нажимом в голосе выговорил Сонливец, - вы должны сказать пас!
- Ну пас!! пас!! пас!! - злобно взвизгнул Глустор. - Открывайте, что у вас там?!
Сонливец перевернул карты - и все присутствующие застонали.
- Пара! - воскликнули два или три голоса.
- Пара!! - завопил, брызгая слюной, побледневший от злости Трэк. - Несчастная пара, он играл против меня парой, когда у меня королевский двор, и забрал мои деньги!!
- Это игра, мистер Трэк, - сказал с восхищением Жирондон, - и великое искусство блефа, которое показал сэр Сонливец. Выиграть с парой восьмёрок против королевского двора - это достоинство. Редчайший случай. Спасибо, джентльмены, порадовали.
- И потом, мистер Трэк, - строго заметил Монтгомери, - разве не вы сами распорядились этой игрой? Когда мистер Сонливец добавил сорок пять тысяч, вы имели полное право уравнять их и открыть карты. Ваша королевский двор - против его пары! Это был бы удар. Но вы, уравняв, подняли ставку ещё на пятнадцать, и тем самым передали слово сопернику. Он, помня, что вы в первый кон проиграли тридцать тысяч, рискнул: поставил всё, что у него было с собой. И у вас просто не хватило денег. И пара взяла банк. Это игра!
Трэк сидел молча, уставив выпученные глазки на свой королевский двор и, приоткрыв рот, икал. А кто-то за столом, приветствуя блефовую игру и благодаря за острое зрелище, принялся негромко хлопать в ладоши. Сонливец переместил груду золота со стола в свой сундук, и все задвигали стульями, вставая и направляясь к бассейну с вином.
- Может, не надо было отпускать в его адрес шуточки? - спросил, оглядываясь на застывшего в соседней комнате за столом горбуна, Жирондон. - Трэк - злопамятный.
- Разве кто-то отпускал в его адрес шуточки? - удивился Габранс
- Да вот ты, например, - напомнил Жирондон. - Трэк - калека, уродец. А ты сказал, забрав его тридцать тысяч, что ему в любви повезёт.
-Полно тебе придумывать, Жирондон, - возразил, раскуривая трубку, Монтгомери. - Все знают, что у Глустора в имении целый гарем юных невольниц. У Трэка «любви» больше, чем у всех нас вместе взятых!
Присутствующие посмеялись, выпили по фиалу вина и вновь, притягиваемые цепкой невидимой паутиной, потянулись в комнату с дубовым круглым столом.
Следующую партию Везунчик пропустил.
Глустор отправил своего телохранителя к экипажу, за дополнительными деньгами, и, наблюдая игру издали, ёрзал на своём стуле, чуть отставленном от стола.
После очередного перерыва за столом произошло заметное оживление: в игру вернулись и Габранс и Глустор.
- Мистер Трэк принёс деньги! - шутливо воскликнул Сонливец. - Берегитесь! Будет большая игра!
- Мальчишка! — огрызнулся Глустор. - Будет вам большая игра, будет. Я чувствую! Мне сегодня крупная карта идёт…
Пробежала новая ящерица («их, очевидно, здесь специально разводят», — решил про себя Зегенхайм), и Габранс объявил время ставок.
- Антэ - десять? - предложил кто-то.
С общего согласия ставки были сделаны по десять тысяч.
- Пятьдесят! - заявил Габранс, после того, как игроки заменили карты.
- Пас. Пас. Пас, - раздалось три возгласа.
В игре остались Габранс, Монтгомери, Глустор и Сонливец.
- Уравниваю и пять сверху, - сказал Сонливец.
- Уравниваю и пять сверху, - решил и Монтгомери.
И вдруг всех озадачил Трэк.
-Уравниваю и сто сверху! - срывающимся в фальцет голосом выкрикнул он.
- Пас, - уставившись в пространство перед собой невидящими глазами, обронил Сонливец. - Пропали мои шестьдесят пять тысяч…
- Не в свою очередь сказал, - строго выговорил ему Габранс и, переведя взгляд на Монтгомери, объявил: - Уравниваю и добавляю ещё сто.
- Пас, - сломался Монтгомери и отбросил карты.
- Ты блефуешь! - с ненавистью глядя в лицо Габрансу, проскрипел Глустор.
- Если я блефую, так вы в выгоде, мистер Трэк, - подчёркнуто вежливо ответил Везунчик, выгружая на стол сто тысяч золотом, чтобы уравнять ставку, заявленную горбуном, и ещё сто тысяч - добавляя своих.
- Да, я в выгоде! - согласился Трэк. - Потому что сегодня - моя удача. Потому что теперь - моё слово. Вот мои сто тысяч. Я уравниваю до ста ваших, - и… больше не набавляю, а требую открыть карты!
И он выложил на стол свои.
Гул изумления пронёсся по комнате. Качнулись огни на свечных фитилях в канделябрах.
- Королевский двор! - Потрясённо сказал Жирондон. - Одному человеку! Дважды за ночь!
Перед Глустором лежали уже знакомые Зегенхайму туз, король, дама, валет и десятка — как и в тот памятный кон, только воздушные.
- Если бы карты не были прибиты, мистер Трэк, - озадаченно произнёс Габранс, - я бы подумал, что вы где-то ловчите. Второй королевский двор! Понимаю ваше упорство. Выложили двести тысяч с довеском…
- Карты! - перебил его Трэк.
- Разумеется, открою, — кивнул Габранс и обвёл взглядом присутствующих. - Обратите внимание джентльмены, какая ночь…
- Карты!! - взвизгнул Глустор, и привстал, и уткнулся клином груди в край стола.
- Вы не могли бы взять себя в руки, мистер Трэк, - медленно проговорил Габранс. - Если я позволил себе паузу - то лишь в виду исключительной торжественности момента. Сейчас убедитесь.
- Карты, - с ненавистью прохрипел его визави.
- Что, - спокойно, в гробовой тишине, произнёс Габранс, выкладывая перед собой десятку, — джентльмены, может быть сильней королевского двора?
- У… у… у вас что, Фераи?! - заикаясь, спросил Монтгомери.
- Он блефует! — почти взвыл Глустор. - Даже если у него есть демон [*карта] - то у него не может быть четырёх десяток! Потому, что одна из них - у меня!!
- А вторая - у меня, - задумчиво проговорил Габранс, открывая вторую десятку, - и третья - у меня, - и открыл третью.
Монтгомери засопел. Шепнул быстро:
- Но ведь четвёртая - действительно у мистера Трэка!
- И четвёртая у меня, - сказал Габранс, докладывая к трём десяткам разорванного наискосок демона (Глустор вздрогнул), и пятая - тоже здесь, - заключил Везунчик и открыл… второго демона.
- Неверотяно! - восторженно заревели за столом, а Габранс, привстав, наклонился над столом и, выставив грудь, прокричал:
-Фераи сделаны, джентельмены!
Что было силы бил в ладоши Сонливец. Сложив руки у рта, гудел трубой Жирондон. Восхищённо покачивал головой Монтгомери. А Трэк, оббежав вокруг стола, схватил карты Габранса и стал рассматривать их, сличая место прокола — нет ли подмены. Потом он перевернул карты всех игравших и снял с гвоздя оставшуюся колоду. Сомнения отпали: оба демона были у Везунчика.
- Никаких подмен, - резюмировал, наблюдая за манипуляциями Трэка, Монтгомери. - Мистер Везунчик прилюдно и честно взял с помощью фераи пятьсот шестьдесят пять тысяч.
Глустор, качнувшись на тоненьких детских ножках, обвёл всех ледяным взглядом и прошипел:
- Вы сговорились!
- Научитесь проигрывать, мистер Трэк, — недовольно сказал Монтгомери.
- Нет, его понять можно, - ответил хохочущий Жирондон, - за одну ночь - четверо и два королевских двора - и всё мимо денег!
- Вы сговорились! — завопил Глустор и подпрыгнул. И, вытянув перед собой длинный палец, добавил:
- Я вам отомщу!
Потом повернулся и заковылял в комнату с бассейном.
А в игровой комнате повисла напряжённая тишина.
- Все слышали, что он сказал? - спросил Габранс.
- Это нехорошо, - поднял плечи Сонливец.
- Игра была честной - это раз, - произнёс Жирондон. - Трэк богат и злопамятен - это два.
- Родственники у него есть? — быстро спросил Габранс.
- Нет никого.
- Тогда что же?..
И присутствующие, в полной тишине, посмотрев друг на друга, молча кивнули.

---

Вчерашний стих Крош положил на музыку)

---

Запоздало от /

1) Мое/твое лучшее/худшее качество Моё лучшее... даже не знаю. Это не мне судить. Худшее - сомнения.
Твоё - даже не знаю... Похоже обучаемось. Худшее - ты иногда таааакой зануда...)))

2) Зачем дана жизнь? Чтобы жить.

3) Страна моей/вашей мечты Италия

4) 3 ваши мечты на ближайший год Поступить, переехать, полюбить. В таком порядке.

5) Да или нет? Скорее всего.

---

Мечтательное.

Вот родиться бы мне в другой век!
А в душе вдруг остаться бы прежним
Помечтать ведь порою не грех
И мечты мне вселяют надежду...

Бравый рыцарь на сером коне
В бой нестись за прекрасную даму
Жизнь сложить на священной войне
И портрет зарисованный в раму...

Замок свой прикупить в облаках
Жить красиво, пускай и опасно
Чтобы барды в нелепых слогах
Рассказали о сказках прекрасных...

Вот бы стать мне на миг дворянином,
Таким пафосным светским юнцом...
Чтоб со временем стать господином
На дуэль вызывая гонцом...

Чтобы дамы прекрасные были
На красивых, длинющих балах
Чтобы сердце моё не разбили
Чтобы не помнить на миг о слезах...

Вот бы быть капитаном отважным
Сквозь моря на своём корабле
О добыче рассказывать важно
Отдыхая на твёрдой земле...

И была бы своя треуголка
Только ветер в усталых глазах
Чтоб монеты звенели так звонко
О непролитых мною слезах...

Или стать бы священником мудрым
И вести деловой целибат
Исповедовать грешников трудных
И услышать пробьют как в набат...

Добрым словом и праведным делом
Уважаемым и мудрым попом,
Чтоб на небо смотрелось так смело
И почить так же мирно потом...

И мечтать можно так бесконечно
Над несбытной, наивной мечтой
Пусть надежда останется вечной,
Невозможной, но всё же святой...

---

Я улыбался как герой
Когда ты уходила гордо
Пойти я мог бы за тобой
Но замер с недовольной мордой

Ты призрак, прошлое моё
И нет тебе в том оправданья
Что о тебе душа поёт
В минуты злого ожиданья

Но даже в этот черный день
Не оставалась ты одной
Я рядом был - незримо, тень
И приглядел я за тобой

Я не прошу обратно слов
И не желаю знать пощады
Исчезни из любимых снов
Сотри с губ вкус твоей помады

Мне снится вновь как ты ушла
Без криков, слёз и "до свиданья"
Без оправдания, без зла
В тот день последнего прощанья

И мыслей нет, есть только жажда
Вновь поцелуй твой ощутить
Но каково мне - то не важно
Пока остались силы жить

Я улыбнулся не как прежде
И ты спросила что не так
Догадка, чувство - или между?
Быть может подан был мне знак?

Быть может ты совсем другая
Чем я привык тебя считать
И грани снов тех раздвигая
Позволь мне вновь тебя узнать

Нам не вернётся то, что было
Наврядли сможем вместе быть
Но быть друзьями - тоже мило
Если умеешь их любить

---

Место

В "Полянах" есть такое место, называется "Ведьмино кольцо". Ну или называлось раньше. Сейчас его зовут просто елками.
Это круг ёлок с единственным входом, диаметром метров сорок.
Елки тут старые, и кольцо образует почти сплошную стену из колючек и ветвей.
Причём центральные ветви давно высохли, и внутри елки кажутся абсолютно мёртвыми.
Здесь никогда не светит солнце - разве что летом, когда ближе к полудню оно находится точно над кольцом.
Сюда очень не любят заходить.

В прошлом году я и ещё пара "мрачных" людей притащили в самый центр круга скамейку, чтобы можно было спокойно сидеть в этой гнетущей тени.
А в этом году на этой скамейке я встретил новый год.

Плеер.
Сигареты.
И красное вино.

А уж когда луна выглянула...
Но вот парадокс - когда физически видишь, что ты отделён от мира, становится не так одиноко.
Теперь это моё любимое место.
Ведьмино Кольцо.

---

В новогоднее утро.

---

Удар в голову)))

www.gladiators.ru/fights/4032903

---

Как бы мне не было неприятно.

Я не могу не признать.

Что честный ответ куда лучше.

Даже если он и расходится с тем, чего я хочу.

Спасибо.

---

You're not alone
We've never been apart
Just take my tears
I cry aloud

---

Трибьют

Люди прошедшего года:

Алексей Масс-Левин

Алексей Масс-Левин – брат близнец. Всю жизнь наверное мечтал о брате-близнеце, и этим летом эта мини-мечта сбылась. Алексей, он же Лёшка, он же брателло. Он старше меня на месяц, и обладает почти такой же фамилией, почти таким же ростом, очень похожим лицом, носит очки, отращивает волосы, и характер у него тоже крайне близок к моему. Мир тесен, господа. Даже проблемы у нас с ним были похожие. Это действительно невероятно – увидеть себя со стороны, посмотреть и втайне гордиться тем, что я по крайней мере похож на этого человека. Вместе мы могли (да и до сих пор можем) свернуть горы – оба Апполоны, оба победители КВН, оба занимали места на плавании и разных конкурсах. И обоим там везло с девушками абсолютно одинаково… Даже в то время, когда меня оперировали, он подхватил пневмонию. Чувствуете? Мы с ним действительно братья, и я невероятно рад, что знаком с этим человеком.

Анастасия Минина

Анастасия Минина – женский идеал. К счастью, не мой) Потрясающая девушка, с невероятно сильным характером и целеустремлённостью, обладательница прекрасного голоса. Много долго о ней говорить) Опять же, знакомы мы с ней не так долго, но за это время я ощутил себя по сравнению с ней совсем несформировавшимся и глупым. Я «отбил» медляк с ней у Краснова (хотя было ли что отбивать?), и за недолгое время она вошла в число самых близких моих друзей. И чего уж греха таить, она меня в своё время очень удачно послала) За это я тоже горд)) Настя видит мир именно с классической, правильной точки зрения, и иногда бывает чертовски права. – Если мои предсказания по поводу кого то или чего то чаще всего сбываются, то её сбываются в 99% случаев (и то потому, что последний процент – статистическая погрешность)

Лиза "Котька"

Лиза «Котька» - дама сердца. Живое доказательство чувств на расстоянии и умения не забывать. Второе место конкурса красоты «Лазурного» (и то потому, что первое Кузбассу решили просто не давать), и просто восхитительный человек. Забавно, что в своих предпочтениях она замерла между «рокерскими», как она их называет, идеями и традиционным реперско-гламурным образом. Человек, который может в три утра написать, и вне зависимости от того, насколько я не выспался, я буду только рад. Сложно говорить о чувствах и взаимоотношениях, но по крайней мере я могу точно сказать, что она стоит того, чтобы в неё влюбляться.

Александр Дуплищев

Александр Дуплищев – сокамерник. Жизнь идёт, мальчик взрослеет) Честно говоря, я ни разу не видел его вне лагеря (или хотя бы вне моего присутствия), поэтому его поведение для меня остаётся загадкой. Немного наивный, честный и постепенно обрастающий цинизмом человек. Очень впечатлительный. Как и двое других моих сокамерников, пытался что то от меня перенять (было бы что, чесслово)), и на самом деле я очень горд, что как минимум заслужил такое отношение. Александр старается задействовать себя везде понемножку, и часто мысль «но это же глупо!» борется с желанием попробовать. И вот тут начинается самое интересное. А ещё Саша довольно ленивый и не любит что то терять или чем то жертвовать. Хочет, но ленится) Но ничего, всё впереди.)))

---

Итак.

Новогоднее чудо случилось.
Ночью была луна)

---

В прошлом году уезжать не хотелось. Сейчас уже как то всё равно.
Предновогоднего настроения нет. Совсем.

И даже ничего не хочется.

Вот чёрт.

Числа третьего-четвертого вернусь.
До этого момента буду оффлаин.

И пожелайте мне чего нибудь.
А то даже не знаю, что просить.

С наступающим всех.

запись создана: 29.12.2007 в 22:51

---

*С грустной улыбкой*:

Всё прошло и никто не заметил
Никто не вспомнил две тысячи третий
Где были мы и кто был с нами
Какие девушки с какими волосами...

А мы спускаем жизнь на тормозах
Мы за засыпаем с улыбкой на губах
Мы поменяли наши адресса
На северный и южный полюса...

---

Это был худший новый год в моей жизни.

Но все равно.

Счастия всем вам. Бусть этот год будет лучше, чем прошлый!

---

Новогоднее

Закончен год и спета песня
Завершена моя строка
Пусть в ту минуту сердце треснет
Услышав мир издалека

Что было создано руками
Легко разрушить головой
Пустыми, глупыми словами
И гордостью небоевой

Что я разрушил - я отстрою
А что испортил - возвращу
Пускай себе могилу рою
Но пораженье возмещу

Огнём из серебра льёт небо
На бренный мир осколки льда
Он в темноте прекрасней не был
Под снегом был укрыт когда

И завершаются минуты
Секунды утекают в даль
Спадают с сердца злые путы
И мне нисколько их не жаль

Сейчас живу одним мгновеньем
И миг сей словно под водой
Окутан ледяным забвеньем
И небо лишь над головой...

---

За день до.

В тишине безумной ночи
Убивать молчание
Выдох вдохом, между прочим
Помнить обещания

Крик без звука забываю
Словно приведение
В вакууме раскрываю
Злое изменение

Мысли криком пробегают
Через отражение
Они просят, разрывают
Тьмою наваждение

И остаться страшно очень
В тишине и холоде
Стрелка посекундо точит
Тики на междгороде

Вот и ночь пред новым годом
Давит мир забвением
Разума больного плодом
Чёрным откровением

---

Весёленькое и музыкальное)

Флешмоб - вопросы вслух, и рэндом на плеере. Неплохо бы прокоментировать то, что вышло.

Что год грядущий нам готовит? Iced Earth: When The Eagle Cries
The innocent suffered hells inferno - a senseless act, that goes unforgoten
How could they? Why would they? They will pay.

Каким я буду в новый год? Lacuna Coil: Within Me
Something about you... will make me stronger
Deep into your own

Что точно сбудется? Iced Earth: Question Of Heaven
I know you cant forgive me, I know I'm on my own
I know that I betrayed you - I walk alone -

как то грустно даже.

Что точно не сбудется? Sonata Arctica: Caleb
He is the portrait of the man his mother doomed to hate forever -

ну хоть родители ссориться не будут.

Кто уйдёт? Kamelot: Temples Of Gold
I can see you smiling in every frozen tear,
I can hear you whisper "You and I?" -

Даже знаю про кого.

Кого я встречу? Iced Earth: Solitude

Решение?

О чём мечтать? Drowning Pool: No more
I feel my tension rising
Oh I feel my temper rising

Независимость?

Что будет нового в личной жизни? Disturbed: Forsaken
You see them finding, always whining
Now take my hand and be alive

Интересно...

О том, что будет завтра - Drowning Pool: Upside Down
Born to lose, maybe, but through you

Опять же самовосстановление.

О человеке - Lacuna Coil: Daylight Dancer
Answer me, it cant be so hard, Try to reveal what's in your heart

О поступке - Demons & Wizards: Heaven Denies
As heaven denies, refused for all times
I am not guilty at all!

Символизм

О проблемах -Demons & Wizards: Spatial Architects
You know it just cant be - so cleanse your mind
Fear for life is holding you - it has made you blind

Ого)

О доверии - Disturbed: This Moment
You the one who kept on pushing
Till I made you bleed

Чёрт, а вот это действительно весело)

И просто совет на будущее - Lacuna Coil: Falling Again
I lay, look at the skies, search in this lines
Have not the answer

Смысл раскрывать не буду, но результат интересный.

---

Ну надо же, модем заработал.

Значит не оффлайн.

Всё потихоньку налаживается, но вот новогоднего настроения нет.
Даже не знаю почему.

Дача.
Это место я не люблю наверное уже года три.
Потому что здесь я ощущаю себя просто неверотяно одиноким.
Большой полупустой дом.
И на всей прилегающей территории ни одного нормального сверстника.
А те кто есть... Хм, лучше обойдусь без мата.
Серое, затянутое небо, промозглый холод и тишина на улице.
Рёв колонок в пустой комнате дома.

Зато настроение особенное - нахожусь чуть ли не в трансе.
Медитативное.

Постараюсь вырваться как можно быстрее отсюда.
Потому что тут я действительно схожу с ума.