Во всяком случае он искренее так считал. И дело было не в том, что Катрин была чистых кровей и из богатой семьи, а он - одним из многочисленных отпрысков чистокровного, но очень бедного рода. Не в том, что он переписывался с ней уже почти десять лет, и, казалось бы, знал её как себя самого. Он просто хотел верить. Письма от Столицы до острова Наррот, где ему посчастливилось родиться, доходили за пару недель, и у него всегда было время подумать. Он видел её лишь трижды - когда ему было семь, тринадцать и девятнадцать лет. Семья Аш гостила на Нарроте, и заоодно готовила будуший династический брак между двумя домами. Первые пару месяцев они жутко невзлюбили друг друга, на следующий раз уже худо-бедно общались, потом уже начались письма. Катрин никогда не была особо красивой, но оставалась мила и добра к нему - к седьмому сыну седьмого сына, и её будущему мужу - к Габрансу Наррот-Волитару.
И это казалось неизбежным, как предрасветный бой колокольни в их поместьи, который всю его жизнь, раз за разом, возвещал о том, что жизнь идёт, и новый день наступил. Габранс никогда спрашивал себя, чего он хочет от жизни. Он смирился с судьбой как раз в день своего тринадцатилетия, когда родители известили, что он будет мужем для Катрины Аш - аристократки из Столицы. Он не мог винить их за это - семья бедствовала, и сначала он был готов встретить свою судьбу как герой - и относиться к своей невесте как к неприятному долгу. Но нельзя просто так ждать и думать о ком то, и оставаться безразличным. Они оказались в чём то похожи - оба оберегаемые от ненужных связей с внешним миром и лишнего общения, оба знающие, что большую часть своих жизней проведут вместе. Сложно сказать, когда он понял, что действительно влюблён в Катрин - но постепенно в их письмах это стало проглядывать, становилось всё ярче и ярче, и уже во время их встречи в преддверьи её девятнадцатилетия, их даже со стороны можно бы было назвать влюблёнными. Первые поцелуи, первые ночи - и снова разлука. Не прошло и месяца, а они уже подписывались "любящий тебя...\любящая тебя..." И это было красивое и грациозное развитие истории, которая происходила в этом мире ровно столько, сколько стоит Столица - когда претенденты династического брака были готовы создать крепкую и счастливую семью. Всё шло к этому, и всё было прекрасно.
Но где то что то как то пошло не так.
Вам приходилось ощущать, когда мир рушится одновременно с тем, как бегут глаза по строчкам? Габрансу довелось. Два письма пришли одновременно - одно, тонкое, от родителей, сообщало, что Катрин больше не может быть невестой для Габранса, в связи с её семейными обстоятельствами. Второе, толстое, наполненное запахом её духов, и её аккуратным, со множеством завитушек, почерком, с кучей многоточий и недосказанностей, объясняло, что из за ряда несущественных обстоятельств (а именно - гражданской войны, которая почти не затронула Наррот), её семья осталась в нищете. Её отец покончил с собой, а мать заперлась в своей комнате уже несколько дней на момент написания письма. Она писала (и местами чернила образовывали пятна, словно от слёз), что теперь вокруг неё осталась только пустота, что прислуга уходит из особняка, который скоро продадут, что все её ухажеры предпочли ей девиц побогаче, что она получила известия от его родителей, и очень сожалеет, что они с Габрансом больше не увидятся. О том, что она не знает, как дальше жить, и думает, что скорее всего последует за отцом.
Глаза Габранса летали по строчкам, впитывая смысл ужасного проишествия - его любовь, его мечта, его жизнь - только что оборвались. Сначала он взбесился, отправился к родителям со скандалом, говоря о том, что он человек чести, что не может оставить невесту в беде, как бы тяжело её не было. Он недоумевал, как можно так поступить с ним, с ней, особенно с ней! Сейчас он был нужен Катрин больше всего на свете, чтобы помочь, поддержать, а они просто говорят ему, чтобы он забыл о последних 12 годах своей жизни?! Разговор ничем не закончился, и он написал ей очень короткое письмо, в котором было всего пять слов: "я сделаю всё, что смогу". По определённым историческим причинам Нарротам очень редко дают взаймы. Репутация предков сказалась не очень хорошо, да и бедственное положение семьи в свете широко известно, проникнуто сочувствием, но остаётся без помощи. Габранс даже представить не мог, с чего начать, чтобы помочь своей невесте, и в конце концов решился на отчаянный шаг. Он украл из родовой казны значительную сумму, и отправился в игорный дом в Столице. Вскоре он познакомился с клубом "Алых Джентельменов" - крупных игроков, которые предпочитали прятаться за псевдонимами и алыми масками. Эти люди контролировали многое в Столице - в том числе и многие каналы и источники доходов. За одну игру целые состояния сменяли владельцев. А сами джентельмены - о, это были настоящие волки игры. И словно агнец, пришедший на заклание, Габранс решился играть с ними.
Не прошло и суток, как он остался ни с чем.
Уже в гостинице его настигло письмо от родителей, гневное и полное сожаления, с простым и чётким указанием - если в течение двух недель он не вернётся с суммой, то его семья проклинает его, и он может больше не возвращаться.
Вот тогда отчаяние обрело для него новый смысл. И в тот же день ему приснилась Катрин - но уже немного другая. В ней словно что то помрачнело, потемнело. Она определённо стала красивее, но эта красота была хоть и девичьей, но холодной, злой. Хищной. Пару дней он просто сидел в трактирах, и напивался до беспамятства, чтобы увидеть во сне её - но все реальнее с каждой ночью. Она шептала что то, но он не могу услышать. Вокруг неё была темнота, а в ней метались алые светлячки жутковато сияющие, и напоминающие глаза. Он думал, что сходит с ума, но где то в глубине его поселялась уверенность, что в Катрин причина всех его несчастий. Он долго размышлял, не в силах сказать, где сон, а где реальность, и наконец решился найти её.
В её поместье горел свет.
И она стала божественно красивой.
Настолько, что сердце выбивало барабанную дробь, стоило только взглянуть на неё. Настолько, что посмотрев на неё раз, другие женщины становились похожи на раздутых жирных свиней. Настолько, что она становилась смыслом всего сущего для тех, кому не везло полюбить эту деву. Например Габрансу. Она приняла его очень тепло, постаралась привести в чувство, гвоорила без умолку - а он молча смотрел, и пытался понять, что в ней было не так. На мгновение ему показалось, что в её глазах появился новый, красноватый отблеск. И всё было по прежнему, но она больше не была милой и невинной девушкой. В ней появилось что то невероятное... Пугающее, и одновременно притягивающее. Она сводила с ума, просто находясь рядом.
А потом была ночь.
Уже через много лет он скажет, что не знал ни одной, что могла хоть близко сравниться с Катрин. Он снова не мог отличить сон от реальности - и словно во сне она начала рассказывать. Обо всём, что произошло, пока он пытался помочь ей. Про сны, про голоса, которые нашли её - потерявшуюся и напуганную - про существ сотканных из самой ночи, чьи глаза алым светом озаряют ночь. Про то, как она продала своё тело и душу, потому что для неё надежда умерла. Про то, как она изменилась, и всё наладилось. Про то, что все это было ради него, потому что иначе они бы не были вместе. И это был сон. Его сон. А потом она спросила, слышал ли он голоса, но для него уже не было голоса иного, кроме того, что звучал из её уст. Она спросила, хочет ли он остаться с ней. Он желал лишь умереть в эту самую секунду, чтобы его последний миг был таким - рядом с ней. Она спросила, нужна ли ему помощь, чтобы жить дальше. И он ответил да.
Тогда она предложила ему отдать его душу существу из ночи.
Он перестанет стареть - его тело будет обновляться от любой тени, по его желанию.
Он перестанет чувствовать боль и страх - ведь боль смертного ничто для существа ночи.
Он станет быстрее и сильнее - как ночная тень, что бежит за светом.
И ему будет везти. Всегда.
В обмен он должен лишь отречься от Богов, в которых верил.
От семьи, которую любил.
От мира, в котором жил.
Как через много лет сказала сама Катрин: "он единственный всерьёз подумал о том, стоит ли это того". Он лежал рядом с ней, и смотрел на небо через хрустальное окно на потолке её спальни. Мир для него замер, и он не знал, что не спит. А дальше если бы и знал - то просто бы не поверил. Он понимал, что какой бы она не стала - он любит её. И будет до конца своей жизни. Что он должен быть всегда рядом, что бы не случилось. Даже если ради этого весь мир погрузится во тьму.
А потом пришёл золотистый рассвет...
...И он смотрел на него чужими золотыми глазами.
Она ещё любила его. А он был настолько предан ей, что никогда не думал, что это не любовь