-Специалист, говоришь?
-Как бы точнее сказать... Он... особенный специалист. - говорящий слегка замялся, словно не понимал, как объяснить проблему.
-Что вы имеешь в виду? - легкое удивление и даже растерянность.
-Он берёт вперёд полную сумму, никогда не задаёт вопросов, и всегда выполняет свою работу. Даже то, что я назвал бы невозможным.
-Хм... - удивление сменилось заинтригованностью - Тогда в чём проблема?
-Мой лорд, он - чудовище! - голос говорящего дрогнул так, словно помянул Саргераса - Я слышал, что он брался за самые жуткие дела, лишь бы плата звенела золотом! Он относитс к живым как к... я не знаю... - а вот теперь голос уже ощутимо прерывался, как будто человек не мог вдохнуть полной грудью - к игре! Ему нравится убивать жестоко!
-Чудовище, говоришь... - Казалось по голосу можно было понять, что человек нахмурился - ...он ведь он выполняет работу?
-Это самое страшное, мой лорд.. - снова дрожь - ... цель всегда умирает.
-Тогда это то, что нужно.
***
Когда "чудовище" зашло в богато украшенную гостинную, получать заказ, молодой лорд едва не рассмеялся.
Гном!
Нет, вы представляете, гном!!
Маленький гном полметра ростом вместе с алой широкополой шляпой, за которой нельзя было увидеть его глаза, если не наклониться, с крохотными ручками и ножками, в малюсенькой одежде и седыми усиками, торчащими из-под шляпы! И это тот нахваленный специалист по чёрной магии?! Чудовище, убивающее особо жестоко?! Это маленькое чудо?!
Гном, однако, был невозмутим. Он проигнорировал почти все правила этикета, и молча кивнул прямо в шляпе. Дворянин хотел было уже намекнуть, что пора бы действовать по этикету, но стоящий рядом слуга как то внезапно взял того за локоть, и сжал руку молодого лорда, словно говоря "не стоит".
-Вито Спеллслайд, не так ли? - начало было классическим, с позиции превосходства. Он лорд в конце концов.
Алая шляпа вновь наклонилась в коротком кивке. Лорд на несколько секунд замер, словно не зная, что говорить дальше. Левая бровь как то дёрнулась сама собой, но аристократ держал себя в руках.
-Ты, ты знаешь зачем тебя вызвали? - юноша мысленно проклял себя за то, что запнулся. "Больше достоинства! Больше достоинства!"
Шляпа хмыкнула.
Слуга, все ещё вцепившийся в руку своего господина, ощутимо вспотел и отвёл глаза на книжные полки. Он внимательно изучал полное семейное древо своего лорда, всем своим видом показывая, что не имеет ничего общего с происходящим.
Тишина продлилась почти минуту, и когда побледневший от чего то дворянин уже собирался что то сказать, из под шляпы раздался тонкий, но слишком низкий для гнома голос. Чуть вибрирующий, словно меняющий частоты - неизвестно почему. Было ли то специальное заклятие, или какая то другая причина - неизвестно. Но голос из под шляпы говорил уверенно, и его спокойствие было воистинну демоническим. Так волк говорит с кроликом, прежде чем перегрызть тому глотку.
-Не люблю долгой болтовни, господин. Вы называете имена. За каждого я возьму по три сотни.
Вот теперь дворянин понял, о чём говорил его слуга. Гном говорил об убийстве с таким спокойствием, словно собирается пойти и сорвать цветов! Для молодого человека, прекрасно воспитанного на циничных интригах Штормвинда и прекрасных легендах о героях былого, полное игнорирование ценности жизни было чем то совершенно непонятным и... чудовищным. Гном, казалось, заметил его волнение, но определить наверняка было нельзя - мешала проклятая алая шляпа, которая оставляла только кончик подбородка видимым с высоты человеческого роста. Юноша тяжело вздохнул. И заговорил - медленнее чем обычно:
-Ты знаешь моего кузена?
Гном ответил мгновенно, словно уже знал об имени своей цели.
-Лорд Френсис? Слыхал кое-что.
-Я... (проклятое волнение!) ...я заплачу тысячу. И завтра он должен быть... в лучшем мире.
Гном замолчал на несколько секунд, высчитывая что то в уме.
-Подойдёт. Какие либо особые условия, господин?
-Н.. нет.
Голос чуть изменился - казалось под шляпой расцвела улыбка.
-Замечательно. Осталось получить аванс. Послезавтра я вернусь в Штормовой, чтобы убедиться, довольны ли вы.
***
Частые шаги маленьких ножек перестали быть слышными - охрана дома видимо уже отдала заготовленный свёрток и выпроводила гнома на улицу. Юноша ещё пару минут стоял так же неподвижно, а потом без сил плюхнулся в большое кресло. Сердце билось с огромной скоростью, а в голове словно мерцала одна единственная фраза: "Что же ты наделал..."
***
Подготовка заняла почти весь день. Почему то жутко хотелось спать, но стоило лишь подумать о работе, и в душе появлялось лёгкое волнение, как перед выходом на сцену, которое прогоняло любое желание остановиться. Остонавливаться было нельзя.
В "Зарезанном Агнце" он ночевал уже второй день (хотя обычно любил ночевать в Даркшире), и братья по специализации немного (за дополнительную плату) подсобили ему в подготовке. Дом цели охранялся, в городе военное положение, и ещё не настолько поздно, чтобы все спали. Старый квартал, на границе с северной частью огибающего его квартала. Хоть и дворянин, но живёт в двухэтаджном доме с каменной кладкой, видимо проблемы с золотишком. И чем же ты не угодил своему двоюродному брату, а Френсис? Наверняка знаешь какую то мерзость, которой можешь его шантажировать. А может быть задолжал. Или твоя жена спит с мальчиком помладше. Или всё сразу. Или может быть даже сынок Френсиса не его сынок. "Не в мать, не в отца, а в братика отца", хохохо. В осмыслении причин, почему одно живое существо желает смерти другого живого существа, гном находил извращённое удовольствие. Он расчитывал, анализировал и думал о вариантах событий ( и в том числе сегодняшей операции), потому что получал удовольствие от составления плана, и продумыванию мелочей.
Он мог бы просто поджечь дом. Но это было скучно.
Он мог бы напугать стражу до дрожи в коленках и панических криков, а потом хладнокровно перерезать глотку цели.
Он мог бы незаметно послать пустотника пробраться по теням, и придушить лорда Френсиса во сне.
Но он слишком любил свою работу, чтобы делать её плохо.
***
Почти половина пятого утра. В старом квартале ни одного стражника - все либо разбрелись по постам на входе, чтобы не дай бог кто то из иноземных диверсантов не пробрался, либо спят, либо выбрасывают пьянчуг из таверн. Двое людей с доспехах и при оружии молча стоят у входа в, казалось бы, обычный двухэтажный дом, и сонно оглядывают пустую улицу. Он скорее чувствует их, чем видит - но фел редко подводит. С тихим шорохом гном расчехлил посох, и прикрыл глаза. Он ярко представил себе то, что будет с жертвами - что он хочет чтобы стало с ними. Вокруг его рук появилось едва заметное в предрассветной темноте зеленоватое сияние, которое вдруг исчезло.
"Проклятие рока".
Один стражник вдрогнул словно от резкого, холодного порыва ветра. Хотя на улице было так тихо, что можно было слышать сверчков, сидящих на травинках между камнями мостовой. Он пожал плечами, но явно стал нервничать. Странное чувство, как будто что то плохое неприменно скоро случится, не покидало его. Секунды вдруг стали тяжелыми и тягучими, он шли неумолимо, словно кто то вёл отсчет. Стражник почему то погрустнел и подумал, что с удовольствием бы сейчас оказался в постели с женой. Чувство чего то неотвратимого переполняло его, и он уже начинал ощущать панику и даже хотел сказать напарнику, что что то не так, когда его сердце просто остановилось.
Он упал с лягком кирасы и глухим ударом шлема о мостовую. Напарник среагировал быстро - но он всё ещё думал о том, что его напарник просто заснул. Он наклонился, попытлся снять шлем, чтобы уже мертвый не задохнулся, но вдруг сам схватился за горло. Боль пронзила его так, как он и не мог помыслить - руки сразу рванулись к коже, и, едва коснувшись её, вызвали ещё более худщие ощущения. Стражник хотел закричать, но не смог вдохнуть - воздух со свистом вырвался из прогнившей насквозь шеи. Он бы правда позвал тревогу, но не мог ни вдохнуть, ни закричать. Когда он уже умирал напоплам от боли и удушья, он увидел маленькую фигурку в красной как кровь шляпе с широкими полями. Сидя, он всё ещё не видел глаз - но видел улыбку. Это существо смотрело на то, как он умирает - и улыбалось. Оно улыбалось. В последние мгновения своей жизни стражник ощутил панический ужас от неотратимой смерти и так и умер с перекошенным от боли и страха лицом.
Дверь тихонько скрипнула. Не смазывали уже пару дней.
Внутри было тихо. На кушетке напротив камина спал одетый неплохо, но всё равно бедно, человек чуть старше средних лет (наверное слуга) - сном человека, который работал весь день и вымотался. Угли в камине уже едва тлели, но их свет всё равно придавал комнате тёплый и домашний оттенок. Гном ступал тихо - лишь изредка тихий скрип выдавал его присутствие, но все спали слишком крепко, чтобы это заметить. Второй этаж - корридор и четыре комнаты. Ошибаться бы было бы неприятно, но кроме как на удачу надеяться было не на что. Дверная ручка едва повернулась, и, как ни странно, не издала скрип. Эту дверь открывали часто. Слишком часто. Так обычно делают в домах с детьми, которые плохо спят по ночам. Чтобы скрип не будил спящих, их двери смазывают в первую очередь. Заглянув в комнату, гном убедился в своей правоте - маленькая фигурка ребёнка лет восьми с вихрами рыжих волос спала на боку, свернувшись эмбрионом. Дверь была так же деликатно прикрыта, а гном повернулся в поисках нужной ему двери. Взгляд как бы сам собой уцепился за толстую дубовую дверь в конце коридора. Слишком толстую, чтобы быть дверью в жилое помещение. Значит либо та, что напротив лестницы, либо так, что рядом с комнатой ребёнка. Люди... Дворяне высокомерны - ни один из них не станет жить напротив лестницы - это удел прислуги. Но близость к ребёнку обычно предпочитают для нянек. Прикинув, что высокомерие у людей сильнее альтруизма, гном подошёл к третьей двери, и открыл. Эта дверь тоже не скрипнула. Взрослые люди смазывают двери в свою спальню только в одном случае. Если есть кто то, кто должен приходить бесшумно. Любовник или...
Личный телохранитель.
Гном напрягся. Мальчик нанял его на очевидно простое дело не просто так - не потому, что хотел кузену жестокой смерти - не потому, что просто не знал, как лучше потратить деньги. О нет, просто те, кого посылали раньше - не справились. Очевидно либо в подвале либо на чердаке за алой шляпой уже следит пара внимательных глаз (которые наверняка обязанны семье цели чем то, иначе за такую работу не берутся), которая ждёт того, что гном потеряет бдительность.
Переждала. Пять минут назад чернокнижник был беззащитен именно потому, что был уверен в том, что вся опасность умерла вместе с охранниками снаружи. Но теперь, несмотря на опасность, ему стало интересно. Он сделал шаг вперёд - прямо в комнату, держа одну руку на рукоятке посоха, а вторую готовой для выплеска энергии. Он напрягал слух до пределов, стараясь уловить кроме дыхания жертвы малейший шорох, который выдаст последний козырь спящего лорда.
Шороха не было - движение было больше похоже на дуновение ветра. Едва слышимый свист. Не будь гном готов, он бы умер не успев ничего понять. Но клинок телохранителя звякнул о навершие посоха. Кончик ножа почти на сантиметр срезал лоскут кожи на шее гнома. Чуть правее, и смертельно. Гном услышал за спиной выдох, полный немого удивления, и, кажется ругательство.
-Проклятый ублюдок! - достаточно громко для того чтобы хозяин проснулся.
-Нет, мальчик - голос гнома был полон волнения и насмешки одновременно - ты думал, что пошлют ублюдка. А прислали меня.
Заклятье сорвалось с кончиков пальцев гнома, на мгновение озарив комнату мёртвенно-зелёным цветом. Кожа на шее мгновенно срослась, а кусок черной ткани, закрывавшей лицо телохранителя, мгновенно осыпался трухой. Ровно как и большая часть плоти с лица. На гнома сверзу вниз смотрел череп, по которому стекали вниз глаза, и череп улыбался. Скелеты всегда улыбаются. Труп глухо упал на пол.
Алая шляпа повернулась и встретилась с двумя парами испуганных глаз. Медленно подошёл к кровати вплотную - так, чтобы протяни он руку - и коснётся своей жертвы. На лице снова появилась улыбка, и губы сами повторили заученную фразу:
-Господин Френсис, с прискорбием сообщаю вам, что ваша смерть была оплачена. Пожалуйста, закройте глаза.
Конечно же он не закрыл. Он уже почти открыл рот чтобы заорать так, чтобы перебудить всех, но заточенное навершие посоха вонзилось ему прямо между щёк, разрывая их надвое. Нижняя челюсть задёргалась, глаза едва не вылезли из орбит, но смерть сжалилась над человеком до того, как тот ощутил боль ещё и от ожога - посох ощутимо накалился. Комнату пронзил визг жены уже покойного - она прото визжала, наблюдая, как запекается от жара кровь на подбородке её уже бывшего мужа - как начинает тлеть его раститльность на лице и сереть кожа.
Самой жуткой вещью в комнате всё равно оставалась улыбка гнома. Она прервалась лишь на мгновение, чтобы произнести "Воспламенись!" - и после этого он сразу же повернулся. Бельё на кровати загорлось мгновенно - и визг женщины сменился воплями боли. Спускаясь по лестнице, гном быстрым движением рук перерубил посохом горло бегущему с выпученными глазами дворецкому - тот просто не успел среагировать на движение. Верхний этаж уже занимался пламенем - и криков боли стало несколько. Гном всё ещё улыбался, когда шёл обратно к таверне. Несколько людей повыглядывали из окон - но они смотрели на огонь в доме рядом с каналом, а не на маленькую тёмную фигуру, потерявшуюся в тени перехода.
***
Уже через полчаса двое или трое магов потушили пожар. Кто то ослабил огонь, а кто то призвал буран, чтобы тающий лёд потушил пламя.
Нашли шесть обгоревших тел - ни одного живого.
***
Молодой лорд тяжело дышал. Слёзы текли по его глазам, а руки ощутимо дёргало.
-Я не стану платить тебе! ЧУДОВИЩЕ! Ты убил их всех! - голос, как оказалось, тоже срывался.
-Я устранил свидетелей - а вот гном уже говорил с раздражением, словно объясняя в сотый раз.
-Верни мои деньги. - это было сказано резко и холодно, словно юноша вдруг протрезвел.
-Не думаю, господин. Я спросил - есть ли особые условия - вы сказали нет. Я выполнил свою часть договора - лорд Френсис мертв, и никто даже не подумает на вас.
Лорд побледнел.
-...Я думаю, на этом мы закончим. И напоминаю вам о том, что разглащать информацию обо мне лучше не стоит.
-Да... да... я пониманию.
"Он лжёт" - быстро пронеслось в разуме гнома.
-Тогда долгих вам дней и приятных ночей, лорд.
-Ага... и тебе тоже же вдвойне, гном.
Алая шляпа повернулась кругом, гном как бы демонстративно щёлкнул пальцами (чем заставил юного лорда вздрогнуть), и вышел. Юноша дрожащей рукой потянулся к бутыли с крепким дварфийским пойлом, и начал залпом пить из горла. В душе поселился жуткий страх того, что этот гном может сделать что угодно с ним. Страх становился всё сильнее и начинал уже перерастать в панику.
И вдруг сердце юного лорда остановилось. Он так и умер - с пролитым на себя бокалом "Кузнечного Крепкого".
***
А где то уже далеко гном усмехнулся и поскакал на юг.